Загадки урочища «Свиноежа», расположенного близь села Ложголово

[1] В.А. Лапшин. Археологическая карта Ленинградской области. Часть 1. Ленинград. 1990. Стр. 61

[2] Старинная медная шведская монета в очень ветхом состоянии. На одной из ее сторон заметно изображение трех корон.

 

Каково же было отношение местных жителей к подобным «Шведским могилам»? Как правило, они позиционировали подобные урочища, как легендарные места старинных захоронений каких-то «чужаков». Религиозного почитания этих мест не было. И зачастую их использовали для захоронения павших животных, незаконнорожденных младенцев, выкидышей, самоубийц, и при особых обстоятельствах - погибших неподалеку чужаков. Подобными особыми обстоятельствами являлись войны и революции, то есть периоды безвластия, когда местным жителям самим приходилось решать, где и кому хоронить неизвестных им погибших пришлых людей, солдат или беженцев, не имевших здесь родственников.

 

Подобное отношение у жителей Ложголово и близлежащих деревень было к «Свиноеж»". Поэтому, когда в окрестностях деревни в ходе Гражданской войны погибали красноармейцы, зачастую неизвестной национальности и вероисповедания, их хоронили не на родовом кладбище возле Георгиевской церкви и не на эстонском кладбище, находящемся на северной окраине соседней деревни Загорье, а около «Шведских могил».

 

Однако во время Гражданской войны в «Свиноеже» хоронили не только красноармейцев. И кроме того, захоронения в этом месте продолжились и позднее, во время Великой Отечественной войны. Об истории этих захоронений и о том, как выглядит могила в Свиноеже сейчас, мы попытаемся рассказать ниже.

 

   Спутниковая карта 2013 г. Из открытых источников сети Интернет

 

В северной части урочища Свиноежа находится братская могила. Она огорожена металлической оградой 12.5 м. Х 13.3 м. В ограде находится памятник, он представляет собой монумент из красного гранита на таком же основании. Постамент этого памятника изготовлен из бетона и окрашен в белый цвет. В верхней части памятника высечено изображение пятиконечной звезды. Ниже следует надпись: «Советским воинам, павшим в боях за Родину в 1919 г. и в 1941-1944 гг.». Ниже этой надписи изображена лавровая ветвь.

Братская могила «Советским воинам, павшим в боях за Родину в 1919 г. и в 1941-1944 гг.»

           Фото автора, 2017 г.

 

Памятник установлен непосредственно на могиле. Эта могила имеет форму буквы «П». Бетонные поребрики, обрамляющие могилу, также покрашены в белый цвет. Длина могилы 9.5 метров, ее ширина 5.8 метров.

Общий вид могилы. Фото автора, 2009 г.

 

Исследования, проведенные осенью 2017-го года, показали, что обрамление могилы поребриками в точности соответствует реальному захоронению, не выходит за его пределы и повторяет его форму. Размеры могилы, находящейся в ограде, соответствуют захоронению 50-ти - 60-ти тел.

Форма самой могилы, представляющая букву «П», позволяет предположить, что первоначальное захоронение, состоявшееся в 1919 году, проводилось в одну линию 9.5 Х 3.5 метров. Такая конструкция братской могилы, в одну линию на 25 человек, не представляет собой ничего необычного.

Следующее захоронение 11-ти (по другим источникам 16-ти) Советских воинов 3-го батальона 546 стрелкового полка 191 стрелковой дивизии состоялось в июле 1941 года. Они погибли при обороне переправы у «Долгой Мельницы». Видимо для того, чтобы могила имела более компактную форму, их похоронили слева и справа от предыдущего захоронения. Так образовалась настоящая могила, имеющая форму буквы «П».

 К сожалению, подробности о гибели этих людей нам не известны. Были ли расстреляны 25 красноармейцев, или погибли в ходе боев, и в каком месяце они были похоронены, мы не знаем.

* * *

Накануне празднования 50-летия Октябрьской революции было решено привести в порядок все могилы, относящиеся ко времени Гражданской войны. Для этого была проведена инвентаризация этих захоронений, и на каждую из могил был составлен «Паспорт на памятник». В частности, на памятник в Ложголово паспорт был составлен 17 июля 1967 года. Впоследствии этот паспорт, как и все прочие, хранился в Сланцевском горвоенкомате.

Но сначала, согласно решению Исполкома Сланцевского Горсовета за № 37, этот памятник, еще не имевший паспорта, был взят под государственную охрану. Это решение было принято17 февраля 1967 года.

Установка памятника произошла в этом же 1967 году, в каком месяце - не известно, но во всяком случае, не зимой. Получается парадоксальная ситуация: если сравнить даты в документах, то следует, что сначала памятник был поставлен на учет, потом на него оформили паспорт, а уже затем установили!

 

 

          Спустя два года, в январе 1969-го, Сланцевским отделением ВООПИК, председателем которого в то время был Сергей Афанасьевич Пронин[1], на Ложголовскую могилу была составлена "карточка исторического памятника". В этой карточке было написано, что в этой братской могиле были: «Похоронены 25 человек, убитых в период Гражданской войны; здесь же похоронены 16 воинов 3-го б-на 126 стр. полка 191 СД периода Великой Отеч. войны. Бои на территории сельсовета. Метал. ограда 40 п/м".[2]

Местонахождение могилы Пронин обозначил так: "южнее деревни 500 м».

 

Прошло еще 23 года и вот, в 1990 году вышла директива Министерства обороны СССР. Согласно этой директиве все воинские захоронения получили учетные карточки установленного образца. В учетной карточке, составленной на Ложголовскую братскую могилу, было указано следующее: «Ленинградская область Сланцевский район Старопольская волость д. Ложголово.

Братская могила воинов павших в годы В.О.В. 1941-1945 гг.

Памятник мраморный высотой 1,2 м. установлен на постамент.

Ограда металлическая 48 п/м.

Текст: «Советским воинам павшим в боях за Родину в 1919 г. и в 1941-1944 гг.»

Количество захороненных 11.

Персональные сведения о захороненных не установлено».

В пункте о дополнительных сведениях указано: «Здесь же похоронены 25 человек погибших в период Гражданской войны».

 

  

Учётная карточка воинского захоронения. Из открытых источников сети Интернет

 

В этой же карточке приведен фотоснимок и схема расположения захоронения. Согласно этой схеме могила находится в 250-ти метрах к юго-востоку от Георгиевской церкви и в 400-х метрах от асфальтовой дороги на Старополье.

В этом документе, как и в предыдущем, есть несколько неточностей:

1. Во-первых, могила позиционируется уже как: «Братская могила воинов, павших в годы В.О.В. 1941-1945 гг», и только в дополнительных сведениях сказано, что: «Здесь же похоронены 25 человек погибших в период Гражданской войны».

На самом памятнике стоит другая дата 1941-1944 годы. Дату на памятнике можно считать более достоверной, так как территория Старопольского сельсовета была полностью освобождена к началу февраля 1944 года, и впоследствии боевые действия на этой территории уже не велись. 

2. В карточке указано, что памятник из мрамора. На самом деле он изготовлен из красного гранита.

В этом документе сказано, что высота памятника составляет 1.2 метра, на самом деле общая высота памятника – 2.35 метра, высота гранитной стелы 1.6 метра.

Размеры металлической ограды указаны почти верно - 48 п/м, против 45.6 п/м. 

3. Количество захороненных воинов уменьшено - 11 человек вместо 16 указанных в предыдущем документе. И, кроме того, в этом документе не указано - в какой воинской части служили погибшие солдаты.

4. Расстояние до могилы относительно села Ложголово также указано неверно – 250 метров, против 500 метров.

В годы Советской власти по праздничным дням  у этого памятника проводились торжественные мероприятия и митинги.

24 июня 1998 года в трех метрах от ограды этой могилы был установлен памятный крест, посвященный погибшим здесь воинам северо-западникам. Установку креста организовало «Воинское братство во имя святого Архистратига Божия Михаила».

В настоящее время 9 мая у братской могилы в Свиноеже проводится акция  «бессмертный полк» и бывают богослужения.

 

                                                                      * * *

            Однако, весьма возможно, что эта могила не является в Свиноеже единственной. По рассказам одного из местных жителей,  во время Гражданской войны здесь производились расстрелы и захоронения, как красными, так и белыми.[1] Особенно масштабным он называет ноябрьский расстрел 1919 года. По его словам, в один день здесь было убито около 250-ти белых военнопленных. Предположительно, эта могила находилась юго-восточнее описанной выше могилы красноармейцев. Впоследствии она затерялась на местности. Но если эта могила в действительности существует, то ради исторической справедливости ее следует разыскать и обиходить.

Письменных источников, относящихся к событиям, происходившим в Ложголово в 1919 году, сохранилось немного.[2] Документы, сообщающие об этом расстреле или о содержании в Ложголово красных или белых военнопленных, пока не найдены. Поэтому для нас особенно важны рассказы местных жителей - свидетелей того времени. В нашем распоряжении имеется лишь одно такое свидетельство - это рассказ П.И. Сергеевой (Полевой) о том, как она, будучи в 1919 году десятилетней девочкой, видела большую группу связанных веревкой людей в нижнем белье, которых вели по их деревне Загорье.

Второе свидетельство не является свидетельством очевидца - это рассказ о военных действиях 1919 года в окрестностях Ложголово и ноябрьском расстреле белых военнопленных. Его поведал нам, со слов своей матери, уроженец Ложголово В.И. Тараканов.[3]

Оба эти свидетельства приведены в двух публикациях: в № 25 журнала «СПб епархиальные ведомости» за 2001 год, на стр. 157-159. - статья называется «Свиноежа» она написана по материалам С.Г. Зирина. Вторая публикация была напечатана в «Журнале исторической России. Михайлов день выпуск 1-й» за 2005 год, стр. 39-40. Статья так же называется «Свиноежа» автор - С.Г. Зирин. При этом первоисточником, особенно в части пересказа истории Сергеевой (Полевой), следует считать статью С.Г. Зирина в «Михайловом дне», так как статья в "СПб епархиальных ведомостях" хоть и вышла раньше, была написана по его материалам.  Все прочие публикации на эту тему, разбросанные по многочисленным периодическим изданиям и в интернете, следует считать вторичными – т.е. повторяющими две предыдущие, они даже бывают дополнены новыми «подробностями».

Третье свидетельство – это видеозапись беседы с Е.В. Гандюхиной, в которой она рассказывает о том, что в детстве видела могилу белых, о том, как эта могила выглядела и где она находилась.  

* * *

Кроме указанных выше свидетельств, коренные жители Ложголово и соседнего с ним Загорья пересказывают рассказы своих предков о том, как в 1919 году в этой деревне в течение нескольких месяцев квартировал штаб Ливенской дивизии Северо-Западной армии. В этих рассказах подчеркивается, что Ливенцы жили с местными жителями мирно, посещали церковь, устраивали совместные гулянья и танцы.

Крестьяне посмеивались над генералом, который прибыл в Ложголово с личной коровой. По утрам он предпочитал кофе или чай со сливками. «Много вы с коровой навоюете!» злословили местные жители.

Вспоминают и еще один случай. Белые солдаты неоднократно вычерпывали в колодцах всю воду. Одна из крестьянок погнала от колодца служивых со словами:  «Понаехали тут! Всю воду вычерпали, вокруг надрызгали! Даже красные, когда здесь были, и те всю воду не вычерпывали, о других думали, порядок соблюдали!».

В связи с этим женщина была вызвана в контрразведку и строго предупреждена, чтобы впредь от подобных сравнений она воздерживалась.

Со слов жительницы Ложголово Александры Степановны Лукичёвой-Таракановой[4] (1895-1980), события Гражданской войны, в пересказе ее сына В.И. Тараканова, выглядели так. При майском наступлении войск Юденича в 1919 году тяжелые бои завязались за переправу через реку Лугу у деревни Муравейно. Погибших в этих боях белых воинов привозили в Ложголово и хоронили по православному обряду на кладбище у Георгиевской церкви. Общее количество 150-250 белых воинов, похороненных в Ложголово, В.И. Тараканов объясняет весенними и осенними боями за эту переправу у д. Муравейно.

Осенью 1919 года при отступлении Северо-Западной армии в Ложголово был произведен расстрел белых воинов. В урочище Свиноежа у старой, имеющей два ствола, но несохранившейся до наших дней, сосны был установлен пулемет «Максим». Связанных белых поставили на обрыве. Расстрел производился из пулемета. С флангов стояли красноармейцы,  которые добивали раненных.

Для похорон были вызваны местные молодые женщины. На лица некоторых убитых они положили «свои старые рваные тряпки» и уложили их в ров или карьер, который образовался еще при строительстве дороги. «…белых офицеров хоронили в гробах, а наших не знаю, как хоронили. Белых хоронили в гроба»".

Один из белых остался жив и приполз в Загорье. Красные разрешили его оставить в деревне и лечить. Подобный же случай произошел, когда белые производили расстрел красноармейцев. Один из этих солдат остался жив и приполз в Ложголово. Офицер разрешил его оставить, вскоре за этим солдатом приехала жена и забрала его домой в Доложск. При этом она привезла с собой продукты и кланялась в пояс местным жителям, выхаживавшим ее мужа. Этот рассказ был записан при помощи диктофона.

Второй рассказ, который Сергей Геннадиевич Зирин связывает с ноябрьским расстрелом, был записан им со слов жительницы деревни Загорье Прасковьи Ивановны Сергеевой (Полевой) (1909-2001). Десятилетняя крестьянская девочка запомнила,  как пришедшие летом 1919 года в село белые угощали ее салом и белым хлебом. А потом: «Вереницы связанных между собой веревками пленных белых воинов в исподнем белье, у каждого в руках по вобле. Переночевали под стражей в соседнем с моим просторном купеческом доме, а наутро каждый выходивший на смерть проходил мимо часовни во имя Св. Пророка Илии в Загорье. После расстрела спаслись двое[5], один раненый бежал в лес. Красные не стали его преследовать: «И так весь в крови, сам подохнет». Тело его нашла в лесу случайно местная крестьянка, искавшая заблудившуюся корову. Когда нашла ее, та стояла рядом с мертвым телом. Здесь его и схоронили. Раньше крест был, потом обветшал. Могилу уже не найти. Место называется Островцы. Другой, легкораненый, добежал до соседней деревни, где снова сдался в плен красным».[6]

 

Икона, 2004 г.

                   Часовня Иова Многострадального. Фото автора.

 

Третий рассказ относится к более поздним временам. На видеозаписи, произведенной в сентябре 2017 года, Екатерина Васильевна Гандюхина рассказывает о том, как в детстве она с другими ребятишками ходила в Свиноежу за земляникой. При этом дети боялись подходить близко к заброшенной могиле белых воинов. Эта могила находилась на вершине холма юго-восточнее от той могилы, в которой были похоронены красноармейцы. Она представляла собой земляной холмик, увенчанный деревянным крестиком. Екатерина Васильевна описывала местность следующим образом. Если стоять спиной к памятнику, то слева от могилы будет поле, а за ним шоссе. Справа – старая дорога, а за ней Георгиевский мох, из которого вытекает Георгиевский ручей.

Она также сказала, что к этой могиле можно было подойти от полевой дороги, которая проходила с запада на восток от центра Ложголово, мимо овощехранилища, до шоссейной дороги. Эта полевая дорога просматривается на местности и сейчас, она проходит в семидесяти метрах от южной оконечности Свиноежи.

Приведенные выше три свидетельства можно считать не только единственными, но и самыми достоверными, так как П.И. Сергеева (Полевая) и Е.В. Гандюхина являлись очевидцами, а В.И. Тараканов пересказывал рассказ своей матери. Правда магнитофонной записи П.И. Сергеевой (Полевой) не существует, ее рассказ зафиксировал на бумаге

С.Г. Зирин.

 

* * *

Сам Сергей Геннадиевич Зирин на видеозаписи, произведенной в апреле 2009 года, показывает сосну с раздвоенным стволом и рассказывает о том, что возле этой сосны стоял пулемет. Здесь же он указывает на овраг, находящийся в десяти метрах от сосны и сообщает о том, что производил в овраге раскопки, где им были обнаружены часть человеческого черепа, срубленного шашкой, и ключица со следами перелома, свидетельствующие о том, что именно здесь происходил расстрел и добивание раненых.[1] Эта сосна и в настоящее время находится в двенадцати метрах южнее существующего памятника.

Осенью 2017 года Сергей Геннадиевич указывал место произведенных им раскопок уже в пятнадцати метрах к северо-западу от братской могилы, и говорил, что находки были в земле, недалеко от поверхности.

В.И. Тараканов, умерший в январе 2009 года, за несколько лет до своей смерти утверждал, что раздвоенная сосна, у которой стоял пулемет, уже много лет как не существует, но от нее остался пень.

Еще раз хочется повторить, что все прочие публикации (кроме указанных выше 2001 и 2005 годов), разбросанные по многочисленным периодическим изданиям и, особенно в интернете, следует считать вторичными, т.е. повторяющими две предыдущие, и каждая последующая публикация будет обрастать все новыми и новыми "подробностями".

В качестве такого негативного примера хочется привести строки из книги Б.А. Павлова и Б.Б. Павлова «На гдовской земле», изданной в 2004 году. На 34 странице авторы пишут: «8 ноября 1919 года в районе села Ложголово офицеры Добровольческой армии Юденича попали в окружение, были пленены, а затем расстреляны. Во рву вблизи Ложголова похоронено около 250 белогвардейцев. Недавно Иерей Анатолий (Лебедев М.П.) служил литию по погибшим белым воинам в России на первой обнаруженной и восстановленной братской могиле под Ложголовом».

Сколько новых подробностей может почерпнуть из этих трех предложений неискушенный читатель! Во-первых, здесь появляется дата «8 ноября 1919 года».

Во-вторых, все 250 белогвардейцев, оказывается, были офицерами.

В-третьих, эти «офицеры» попали в «окружение, в районе села Ложголово».

В-четвертых, Северо-Западная армия ген. Юденича здесь превращается в неведомую «Добровольческую армию».

В-пятых, священник Анатолий Лебедев обретает новые инициалы М.П. Видимо, переписывая чей-то текст, авторы книги сокращение М.П. (что означает Московская Патриархия) приняли за инициалы о. Анатолия.

Ну и наконец, могила, оказывается, уже найдена и восстановлена.

Здесь я привел один из многочисленных «вторичных» текстов, в котором рассказано о Ложголовском расстреле. Разумеется, что со временем их количество будет увеличиваться.

В связи с вышесказанным хочется отметить и еще один аспект, который будет очень важен для будущих исследований. При опросах местных жителей неоднократно приходилось сталкиваться с тем, что они пересказывали информацию, почерпнутую в интернете, выдавая ее за самую исконную и достоверную, когда-то давно полученную ими от своих родственников. Это явление стало довольно распространенным в последние два десятилетия, его следует учитывать и выявлять при дальнейших расспросах.

 

* * *

            Итак, подведем итоги, объединив в одном повествовании все более-менее достоверные воспоминания, отбросив второстепенные детали и эмоции. Это поможет нам разобраться, насколько достоверна эта история.

С августа по октябрь 1919 года в селе Ложголово квартировал штаб Ливенской дивизии. Видимо в это время в урочище Свиноежа приводились в исполнение смертные приговоры, вынесенные белогвардейским военно-полевым судом. Здесь же хоронили казненных.

Возможно, к этому времени можно отнести упомянутое выше захоронение, в котором лежат 25 красноармейцев. Если бы они погибли в ходе боев, их похоронили бы на главной площади деревни, на месте гибели или на кладбище, но никак не в Свиноеже. Торжественные похороны героев революции не устраивали глухих и скрытых от людских глаз местах. 

            Погибших северо-западников боевые товарищи привозили с мест боев и хоронили по православному обряду на Ложголовском кладбище у Георгиевской церкви.

Здесь следует отметить, что на Ложголовском кладбище был похоронен лишь один «красный» - председатель Волисполкома А.В. Василевский. 13 мая 1919 года при внезапном и стремительном наступлении Северного корпуса белой армии Василевский бежал, но был настигнут по дороге на д. Лычно. Его привели обратно в д. Лососкино. Местный житель сказал, что задержанный руководил раскулачиванием и дележом земли. А затем принес веревку. Здесь же на месте, без особых проволочек председатель был повешен на березе у часовни. По просьбе жены, Василевского было разрешено похоронить в дальнем углу Ложголовского кладбища. Эта могила, в отличие от могил северо-западников,[2] сохранилась до наших дней.[3]

Спустя полгода фронт покатился в обратном направлении. В ходе ноябрьских боев частями красной армии были взяты в плен воины белой Северо-Западной армии. Двести пятьдесят военнопленных северо-западников со стороны станции Веймарн[4] были отконвоированы в село Ложголово. По мнению С.Г. Зирина преимущественно это были нижние чины и офицеры 5-й (Ливенской) дивизии Северо-западной армии.[5]

Пленные ночевали в одном из господских домов деревни Загорье. На следующее утро их в нижнем белье, связанных между собой веревками, повели на расстрел. В руках у каждого из них было по вобле. Проходя мимо каменной часовни во имя пророка Илии, они напоследок могли «…проститься «в веце сем» с сослуживцами и жителями села».[6]

Расстрел военнопленных происходил в Свиноеже. При этом на самом высоком месте под раздвоенной сосной, несохранившейся до наших дней, был установлен пулемет. Пленных выстроили перед пулеметом на краю рва, образованного при строительстве и ремонте дороги. Руки у пленных были связаны, они были в нижнем белье. «Красные расстреляли всех, не пожалев даже двух десятков мальчишек».[7]

После расстрела, молодых крестьянок села Ложголово заставили хоронить убитых. «Ложголовские крестьяне посылали ребятишек в село за покрывалами, простынями и тканями, покрывая ряд за рядом тела сброшенных в ров Белых воинов. Лишь нескольких офицеров хоронили в гробах. У многих были связаны руки».[8]

После похорон, под страхом смерти, крестьянкам было приказано никому не рассказывать об этом событии.

Один или двое расстреливаемых были ранены и смоги бежать с места расстрела. Спустя некоторое время труп одного из них был найден в лесу.  Второй пришел в деревню и сдался красным.

Могила расстрелянных красными 250-ти белых военнопленных находилась на вершине холма к юго-востоку от существующей могилы 25-ти красноармейцев.

Итак, при прочтении этого, составленного из нескольких источников, рассказа, сразу же возникает ряд вопросов.

1. Зачем пленных привели в Ложголово для расстрела? Почему их не расстреляли на месте пленения? Даже если их привели от стратегической переправы у Муравейно - это путь по лесной дороге в 13 километров.

Что касается пленных Ливенцев, то факт их пленения подтверждается воспоминаниями  красноармейца Н. Блинова. В ночь с 15 на 16 ноября 1919 года произошел бой, в ходе которого 163 и 165 полки 19 красной дивизии овладели деревней Монастырек захватив при этом около 500 пленных чинов белой Ливенской дивизии. «Деревня Монастырск мгновенно была нами занята; противник, застигнутый врасплох, не мог оказать никакого сопротивления, и в течение получаса деревня была очищена от белых, спаслись лишь те кто бежал на запад; нашими трофеями были около 500 пленных, много оружия и имущества».[9]

2. У пленных были связаны руки, но при этом они одновременно держали в этих руках воблу. Зачем вести пленных на расстрел с воблой в руках?

3. Маловероятно, чтобы нескольких офицеров из этой группы хоронили в гробах. Красные обычно такую "честь" белым офицерам не оказывали.

4. Расстрел производился на краю рва, и тела в беспорядке падали в этот ров. Оставалось их просто зарыть. Но вместо этого из деревни вызвали молодых крестьянок и по какой-то причине заставили уложить тела в ряды.

Для того, чтобы уложить тела, нужно было прежде хотя бы часть из них поднять на поверхность, а потом опять уложить рядами. Если бы количество тел было менее десятка, а не две с половиной сотни, это можно было бы сделать без особого труда, но только зачем?

5. Изготовление холста являлось очень трудоемким делом и требовало больших затрат труда. Льняной холст, из которого, как говорят, были изготовлены «покрывала и простыни», стоил дорого, в хозяйстве его было немного, он шел на изготовление одежды и являлся довольно ценным предметом, составлявшим невестино приданое. Сомнительно, чтобы его потратили на «чужаков», да еще в таком большом количестве. Кроме того, большинство крестьян простыней не имели (за неимением кроватей с матрасами). Спали крестьяне в одежде: зимой - на лавках, полатях и сундуках, а летом - на сеновалах.

6. Почему корова заблудилась в лесу в ноябре, когда на полях уже лежал снег, и, как известно из мемуаров, стояли сильные морозы?

7. Как смогли сбежать раненные со связанными руками люди, если с фронта был установлен пулемет, а с флангов стояли стрелки с винтовками и шашками. Они были специально поставлены в этом месте для того, чтобы добивать раненых и не дать никому убежать. При этих условиях сбежать было невозможно. Были случаи, когда после расстрела человек притворялся мертвым и уползал с этого места ночью. Но никто из рассказчиков не упоминает о том, что похороны после этого расстрела производились на следующий день.

Более пристрастное прочтение вышеприведенного текста может породить еще большее количество вопросов.

Кроме того, утверждение, что в Ложголово были казнены военнослужащие именно Ливенской дивизии, также является сомнительным. В 1929 году в Риге была издана книга «Памятка Ливенца», в этом издании содержатся рассказы и воспоминания о формировании, боевом пути и последних боях Ливенской дивизии, приведены некоторые документы. На его страницах даже есть сведения о квартировании воинов дивизии в деревне Ложголово. Но нигде в этой книге нет ни одного упоминания о таком крупном и трагическом событии, как расстрел 250-ти чинов Ливенской дивизии, попавших в большевицкий плен! В период подготовки осеннего наступления в составе (5-й) Ливенской дивизии было 1900 штыков.[10] Поэтому, если даже не учитывать потери дивизии на подступах к Петрограду, расстрел одной восьмой части личного состава не мог остаться не отмеченным хотя бы в одном из воспоминаний!

 

                                                             ***

Приведенные выше противоречивые эпизоды никак не соединяются в одну историю, вызывая много нестыковок. Но если предположить, что речь идет не об одном событии, а о нескольких событиях, произошедших в разное время, то все встает на свои места:

В разное время  в течение 1918-1919 годов, когда в Ложголово квартировали то красные, то белые, пленных красноармейцев, членов комбеда, пленных воинов северо-западников, сочувствующих белому движению и просто подозрительных личностей приводили в штаб, и кого-то из них после допросов расстреливали. Кого-то из этих пленных кормили воблой. Кого-то уводили на расстрел со связанными руками и раздетыми до нижнего белья.

В Приказе № 18 по Стрелковой дивизии Светлейшего Князя Ливена от 20 августа так и сказано «При взятии пленных, таковых надлежит отправлять возможно скорее в штаб дивизии и со всеми при них документами».[11]

Погибших в боях офицеров и нижних чинов белой армии хоронили у Георгиевской церкви «в гробах и при погонах». Расстрелянных, в нижнем белье и со связанными руками, закапывали на месте расстрела.

Возможно, что в Свиноеже производилось много расстрелов. В каких-то похоронах могли принимать участие и местные жители, кого-то из убитых они могли при погребении накрыть холстиной или пальшиной.[12]

Раненые люди могли уползти с места расстрела после ухода расстрельной команды. Кто-то из них спасался в деревне, кто-то умирал в лесу или в поле, где их и хоронили. А запомнившийся эпизод с коровой, нашедшей умершего человека, связан с одним из расстрелов происходивших летом.

Цифра в 250 человек, расстрелянных одновременно, видимо, связана с цифрой 25 красноармейцев,  похороненных в братской могиле. Об этих 25-ти красноармейцах упоминали в речах, произносимых на ежегодных митингах, посвященных октябрьской революции, возможно поэтому, эта цифра, но увеличенная в несколько раз, могла остаться в памяти жителей Ложголово.

  Если все изложенные в воспоминаниях факты все же принять на веру, то наверняка происходили они в разное время. Собранные вместе в одном рассказе они противоречат друг другу! Похоже, что в приведенных выше рассказах имеет место соединение нескольких «бабушкиных» рассказов, состоящих из различных достоверных фактов, в одну общую историю.

В связи с этим следует иметь в виду, что в Свиноеже можно и вовсе не обнаружить одну большую могилу, в которой похоронено 250 человек. Не исключено, что кроме существующей братской могилы, в которой могли быть похоронены не только красноармейцы, но и белые воины, в Свиноеже можно найти еще несколько небольших или одиночных захоронений (подобных могилке того умершего от ран человека, на которого наткнулась хозяйка при поисках коровы).

Также важно иметь в виду, что после находки в Свиноеже какой либо могилы возникнет вопрос: кто в этой могиле похоронен - красные или белые?

Это только в советских фильмах у красных и белых была отличная форма. На самом деле все были одеты «кто во что горазд», многие в гражданскую одежду. И красные и белые перед расстрелом одежду и сапоги с пленных снимали со словами: «Тебе уже не понадобится, а мне еще пригодится». Оружие и боеприпасы тоже были одинаковыми и переходили из рук в руки.

Поэтому для идентификации найденного захоронения следует проводить профессиональные археологические раскопки, которые помогут определить - красные или белые в нем похоронены, хотя и они не всегда позволяют дать однозначный ответ на этот вопрос. Только найденную большую могилу, в которой будут похоронены примерно двести человек, можно будет идентифицировать как захоронение пленных северо-западников.   

 

                                                                          * * *

            8 и 9 сентября 2017 года территория к юго-востоку от памятника была исследована поисковиками отряда «Святой Георгий». Целью этих поисков было установление места расстрела и братской могилы пленных северо-западников.

            Так как вся длина Свиноежи не превышает 250-ти метров, а дальше идет ровное поле, то было решено ограничиться поисками не далее 70-ти метров от памятника. На этом расстоянии холм уже имеет значительное понижение. Именно в этих пределах находились: многочисленные провалы в земле, и возвышенность, и старая дорога, и песчаные выработки с крутыми склонами.

            На территории Свиноежи, на самом высоком месте холма большого количества гильз обнаружено не было. А ведь для расстрела двухсот пятидесяти человек из пулемета могло бы понадобиться не менее одной тысячи патронов. Соответственно, на том месте, где был установлен пулемет, до наших дней в земле должно было бы находиться не менее сотни однотипных гильз. Найдя такое скопление гильз, в 25-30 метрах от него можно было бы обнаружить и само место захоронения.

Однако в ходе поисков большого скопления пулеметных гильз[13] произведенных до 1919 года, указывающих на установленный в этом месте пулемет, обнаружено не было. Удалось найти лишь 12 гильз от винтовки Мосина выпуска 1911 – 1917 годов, производства Тульского завода и фирмы Ремингтон производства США. Они находились в 54 метрах к юго-западу от памятника и в шести метрах от «старой дороги». Здесь же было найдено и несколько деформированных пуль.